Дебаты вокруг темпов и методов декарбонизации продолжают доминировать в мировой новостной повестке. От предупреждений Европейского консультативного совета по климату о необходимости удвоить ежегодное сокращение выбросов до прогнозов, согласно которым декарбонизация мирового судоходства может превысить 1 триллион долларов, ясно одно: все сектора экономики обязаны сокращать выбросы, чтобы избежать наихудших последствий изменения климата.
На сектор добычи нефти и газа приходится 15% всех мировых выбросов, согласно данным Международного энергетического агентства. Некоторые из крупнейших мировых компаний объявили о смелых планах по сведению к нулю выбросов углерода и метана от своей деятельности к 2050 году. Однако один из игроков, Абу-Дабийская национальная нефтяная компания (ADNOC), нацелилась достичь этой цели на пять лет раньше — к 2045 году. В январе 2024 года компания объявила об увеличении расходов на проекты декарбонизации с 15 до 23 миллиардов долларов.
В эксклюзивном интервью Мусаббех Аль Кааби, Исполнительный директор ADNOC по низкоуглеродным решениям и международному росту, выразил надежду, что отрасль сможет внести значительный вклад в защиту климата, одновременно обеспечивая надежную и доступную энергию, необходимую для удовлетворения растущего мирового спроса.
В: Г-н Аль Кааби, как вы планируете потратить дополнительные 8 миллиардов долларов, выделенных ADNOC на декарбонизацию?
О: Значительная часть наших инвестиций сосредоточена на технологиях и системах, которые обеспечат ощутимые результаты в устранении выбросов от нашего энергопроизводства. При показателе в 7 килограммов CO2 на баррель нефтяного эквивалента, энергия, которую мы поставляем, является одной из наименее углеродоемких в отрасли, однако мы продолжаем изучать все возможности для дальнейшего сокращения. Например, мы используем чистую энергию из сетей — возобновляемые источники и атомную энергетику — для обеспечения нужд наших береговых операций. Тем временем мы инвестируем почти 4 миллиарда долларов в электрификацию наших морских добывающих мощностей, чтобы сократить наш углеродный след от этих операций до 50%.
Мы также видим огромный потенциал в улавливании, использовании и хранении углерода (УХУ, CCUS), особенно там, где выбросы трудно поддаются сокращению. В прошлом году мы удвоили нашу целевую мощность до 10 миллионов тонн в год к 2030 году. В настоящее время в разработке или эксплуатации у нас находится около 4 миллионов тонн мощностей, и мы работаем с ключевыми игроками нашей отрасли над созданием ведущей мировой платформы по управлению углеродом.
Кроме того, мы разрабатываем природные решения для поддержки нашей цели по достижению чистого нуля к 2045 году. Одна из наших инициатив — высадка 10 миллионов мангровых деревьев вдоль побережья к 2030 году. Мангры выступают в роли мощных поглотителей углерода. В 2023 году мы использовали технологию дронов для посадки 2,5 миллионов семян мангровых деревьев.
В: А что насчет возобновляемых источников энергии?
О: В интересах всех инвестировать в развитие возобновляемых источников энергии и низкоуглеродного топлива, такого как водород. Через наше участие в Masdar и Masdar Green Hydrogen мы удваиваем нашу возобновляемую мощность, поддерживая целевой показатель роста в 100 гигаватт к 2030 году.
В: Мы десятилетиями говорим о водороде и хранении углерода (CCS) как об энергиях и решениях завтрашнего дня. Почему они до сих пор не стали доминирующими?
О: Водород и CCS обладают большим потенциалом, но, как и любая другая прорывная технология, они требуют внимания к исследованиям и разработкам, инвестиций и возможностей для масштабирования.
Водород — это обильное и переносимое топливо, которое может помочь сократить выбросы во многих секторах, включая транспорт и энергетику. Между тем, CCS может сократить выбросы от тяжелых, энергоемких отраслей, таких как сталелитейная и цементная промышленность.
Эти технологии проверены, и мы ожидаем дальнейших улучшений, которые позволят расширить их использование потребителями. Мы продолжим их развивать и инвестировать в них, одновременно ответственно поставляя на рынок наш традиционный портфель низкоуглеродных энергетических продуктов, в которых нуждается мир.
В: Есть ли свидетельства того, что затраты могут снизиться?
О: Да, безусловно. Резкое падение цен на солнечную энергию за последние годы — снижение на 89% с 2010 по 2022 год, по данным Международного агентства по возобновляемой энергии — наглядно демонстрирует, что чистые технологии могут стать жизнеспособными, массовыми источниками энергии, если будут созданы правильные механизмы государственной политики и инвестирования.
В: Вы отдаете предпочтение какой-либо конкретной технологии декарбонизации?
О: Мы не можем позволить себе выбирать «победителей и проигравших». Масштаб проблемы слишком велик. Мировая экономика потребляет около 250 миллионов баррелей нефти, газа и угля каждый день. Нам придется инвестировать во все жизнеспособные чистые источники энергии и технологии декарбонизации. Если CCS может это сделать — давайте сделаем. Если возобновляемые источники могут это сделать — давайте инвестировать в них.
Тем не менее, я особенно оптимистично настроен в отношении роли, которую искусственный интеллект (ИИ) сыграет в нашем стремлении к декарбонизации. Мы внедряем инструменты ИИ и машинного обучения по всей нашей производственной цепочке уже много лет; они помогли нам сократить выбросы CO2 примерно на миллион тонн за последние два года. Поскольку технология ИИ развивается экспоненциально, мы продолжим инвестировать в новейшие инновации, чтобы обеспечить максимальную выработку энергии при минимальных выбросах.
В: Могут ли традиционные энергетические компании стать частью решения?
О: Они могут — и они обязаны — быть частью решения. Энергетические компании обладают техническими возможностями, опытом управления проектами и, самое главное, финансовой мощью для продвижения решений. Например, мы инвестируем в один из крупнейших интегрированных проектов по улавливанию углерода на Ближнем Востоке и в Северной Африке, на нашем газоперерабатывающем заводе в Хабшане. После завершения он добавит 1,5 миллиона тонн мощностей УХУ. Мы также только что объявили об инвестициях в Storegga, ведущего разработчика проекта CCS Acorn в Шотландии, что стало нашей первой подобной зарубежной инвестицией.
В: Каков ваш подход к инвестированию в декарбонизацию?
О: Наш подход заключается в партнерстве с успешными разработчиками экономически эффективных технологий и инкубировании перспективных климатических решений, чтобы ADNOC и другие игроки могли использовать их для ускорения пути к нулевому балансу. Этому есть множество примеров.
В прошлом году мы запустили Глобальный конкурс технологий декарбонизации ADNOC (ADNOC Decarbonization Technology Challenge), который привлек 650 стартапов в области климатических технологий, претендующих на возможность пилотирования проекта стоимостью миллион долларов с нами. Победителем стала Revterra, базирующаяся в Хьюстоне компания, которая в ближайшие месяцы будет пилотировать свою технологию кинетических батарей с нами.
Мы также работаем над внедрением другой передовой аккумуляторной технологии, которая предполагает использование отработанных аккумуляторов электромобилей и их вторичную переработку в системы хранения энергии. Мы будем использовать их для снижения углеродоемкости нашей удаленной добычи до 25%.
В северных регионах ОАЭ мы тесно сотрудничаем с другой стартап-компанией для пилотного внедрения технологии минерализации углекислого газа. Это проект, который нас всех воодушевляет, потому что он открывает возможности для удаления CO2 в значительных масштабах.
Кроме того, мы работаем с ведущими отраслевыми поставщиками услуг, чтобы изучить новые способы производства графена и низкоуглеродного водорода.
В: И, наконец, насколько вы уверены в том, что трансформация произойдет?
О: Я уверен. Это возможно. Трансформация происходит. Это не произойдет в одночасье, и это должно быть справедливо и равноправно по отношению к самым бедным среди нас, но я настроен оптимистично. Мы должны сосредоточиться на принятии конкретных мер и не недооценивать силу человеческой изобретательности. История показала, что, когда мы объединяемся, мы можем внедрять инновации и действовать. Я уверен, что со временем мы будем продолжать видеть прогресс в достижении нашей общей цели.
