Вы поручили мне найти божество умирающего мира, и я нашла ее. Но всё пошло не так, как вы ожидали. Мне не жаль того, что я сделала, но я обязана дать вам объяснение.
Те из вас, кто читает это, прекрасно знают о проблеме, с которой мы столкнулись, но я предполагаю, что это сообщение будет переслано хотя бы одному члену правления, поэтому я начну с основ.
Молли Хан за шесть лет написала шесть книг, начиная с «Элис Флейм и Ледяной Королевы» — внезапного бестселлера, первой части серии, которая, наконец, стала наследницей «Поттера». Что еще лучше, эта серия имела значение, поскольку кризис в мифическом мире Аррении Молли был явной притчей о климатическом кризисе. Книги были насущными и серьезными, но при этом забавными, обаятельными и, по мере взросления персонажей Молли, не лишенными чувственности. Это была брокколи, жаренная в беконе.
Шесть лет, шесть книг и глянцевая телеадаптация, идущая в ногу с книгами: до сих пор всё шло прибыльно. Но агент Молли Хан был хорош. Книги заключались в контракт по одной, а не все сразу, поэтому с каждым успехом ее влияние росло. Более того, телешоу не разрешалось продолжаться без книги в качестве основы: не было никакой «Игры Престолов», опережающей авторское воображение. Агент Молли Хан был действительно хорош.
Седьмая книга Молли должна была завершить серию. Мы все были здесь, гордые издатели, наряду с нашими коллегами со стримингового сервиса: начеку, готовы перейти к заключительному этапу этого многомиллиардного проекта.
Но Зеленый Толкин не представила седьмую рукопись. Срок прошел, а Молли молчала. Мы знали название книги: «Элис Флейм и Последний Потоп». Прошел еще месяц. Это всё, что мы знали. Еще три месяца. Актрису, игравшую Элис, уже звали в фильм по «Звездным войнам». Всё замерло в ожидании автора, её воображения, её тонущего мира, его судьбы.
Она не отвечала на электронные письма; не брала трубку. Она заперлась в своем доме в Бодега-Бэй, том самом, который купила на деньги от первой книги об Элис Флейм, и никуда не выходила. Похоже, она смотрела на океан.
Итак, вы отправили меня в Калифорнию.
Моя миссия была проста: определить причину задержки Молли и выяснить, что нужно для завершения книги. Мне было разрешено предложить в качестве приманки дополнительные 2% от общих доходов по всем медиа, что легко могло составить 20 миллионов долларов. В самолете до Сан-Франциско я представляла, как несу гигантский чек. В арендованной машине, поднимаясь по побережью, я представляла, как тащу мешок золотых слитков.
Вы все предупреждали меня о Бодега-Бэй. Я никогда не была в Калифорнии, поэтому в моем воображении это был Эдем, теплый, вялый и уютный. Этот участок побережья — сначала холодный, и тем холоднее по мере моего продвижения на север, где обрывистые скалы обрушивались в черную воду, а тектонический разлом был совершенно, комично очевиден — это был мир, кончающийся, буквально кончающийся, в замедленной съемке.
Я нашла дом Молли на окраине города, приютившийся на особенно потрепанном и отчаянном утесе. Дом был невелик, но его дизайн был очень современным: наклонный ящик, построенный из дерева, которое, возможно, когда-то было темным, но давно выцвело от соленого ветра.
Мы встречались лично лишь однажды, но долго переписывались, в основном в комментариях к рукописи «Элис Флейм за Океаном Океанов», её самой последней книги, которая до сих пор пылится на полках. Молли упомянула мое имя в благодарностях: «Спасибо также Эмили Бореал, которая понимает». Это стало полной неожиданностью, и даже сейчас, когда я думаю об этом, у меня вспыхивает лицо.
Молли открыла дверь в спортивных штанах.
«Конечно, это ты, — сказала она. — Умно с их стороны».
Я сказала ей, что я здесь, чтобы помочь, если смогу.
Молли кивнула. «Хорошо. Посмотрим, сможешь ли ты».
В полете я гадала, не пережила ли Молли какого-то нервного срыва; той агонии и экстаза писателя, которые, будем откровенны, доставляют редакторам некое наслаждение. Встретившись с ней, я почувствовала не сломленный бастион, а тот, что сейчас невероятно перегружен. Молли Хан была невысокой и худой, утонувшей в своих спортивных штанах; когда я следовала за ней в дом, я осознала всё то богатство, все ожидания, все эмоции, покоящиеся на этом маленьком теле, словно на точке опоры.
Миллионы читателей — да. Миллионы зрителей — безусловно. Но то, с чем действительно приходилось считаться, — это косплееры. Элис Флейм стала центральным символом движения за климатическую справедливость; на каждом митинге, на ступенях каждой ратуши, можно было найти десятки Элис, и еще больше Осриков Миротворцев, отчасти потому, что его холодный гнев сильно резонировал, а отчасти потому, что его костюм требовал очень коротких шорт. Молли добилась того, чего не смогли тысячи искренних климатических журналистов; она превзошла даже ту девочку из Швеции. Как? Не отворачиваясь, она переводила страхи целого поколения. Ей доверяли. Читатели Молли писали горячий фанфик и выходили на марши к центрам правительства.
Именно эти ребята теперь связали Молли Хан узлом.
«Я не могу закончить, — просто сказала она. — Я рассмотрела все возможности». Она махнула рукой в сторону маленького стола, стоявшего лицом к океану; на нем высилась башня из блокнотов. «Аррению нельзя разрушить, потому что я не могу сказать: да, простите, мы обречены. Ни за что. Но и спасти её нельзя, потому что… ну, нельзя. Вы знаете историю».
Я знала её очень хорошо. В Аррении эльфы, жившие на побережье Призрачного Океана, из-за злоупотребления магией разрушили климат, множественное число: и метеорологический, и духовный. Океан поднимался, а звёзды обрушивали проклятия. Чтобы избежать бедствия, эльфы должны были отказаться от магии — немедленно, решительно, навсегда.
Настоящим достижением книг было то, что они сделали это адекватно сложным. Магия была чертовски крутой! Неудивительно, что эльфы не хотели от неё отказываться. Неудивительно, что они, возможно, предпочли бы утонуть. В своей фантастике Молли драматизировала все парадоксы. Она танцевала внутри скрежещущих шестеренок неизбежности. В Призрачном Океане водились акулы-ревенанты. На них можно было кататься.
«Но разве книги не о этом напряжении?» — парировала я.
Молли посмотрела на меня убийственно. «Да, но мне всё равно нужен финал».
Я искала. «Финал мог бы быть о… незнании…»
«О, Эмили, да! Очень литературно. Я закончу серию тем, что судьба Аррении всё ещё будет висеть на волоске. Я скажу: в этом и есть смысл! Мы не знаем будущего, не так ли? А тем временем я заберу свои роялти и пойду наслаждаться жизнью, потому что я часть последнего поколения, для которого это вообще возможно».
Она сделала паузу. Я уже была мертва.
«Замечательная идея».
Я начала читать «Элис Флейм» в старшей школе и продолжила в колледже. Я была одной из них, из миллионов, которые тянулись к этому автору, потому что она ясно видела климатический кошмар; потому что она стояла рядом с нами в тисках энергии и времени. Но мы откладывали расплату, все мы, автор и читатели. Если счастливый конец был невозможен, но мы отказывались наслаждаться обреченностью… что оставалось?
Молли Хан налила вина и повела меня на застекленный балкон, выступавший из задней части дома. Мы разговаривали, пока солнце садилось в настоящий призрачный океан. Я спросила, каково ей было бороться с книгой. Она рассказала мне о своих заметках, своих экспериментах. Достаточно, чтобы заполнить пять финалов, сказала она. Все брошены.
Я не давила на нее; даже не упомянула о предложении, на которое получила полномочия, пока мы не выпили вторую бутылку вина.
«Ты могла бы пожертвовать деньги климатическим активистам», — уныло сказала я.
Молли бросила на меня едкий взгляд. «Ты знаешь, что я думаю о таком отмывании».
Я знала; все знали. Лучшая подруга Элис Флейм, Меритксел, всегда придумывала способы, как они могли бы продолжать использовать магию и отсрочить уничтожение Аррении, а Элис всегда говорила: Мы должны выбрать то, что для нас важно, Мэр.
Мы разговаривали до ночи. В основном я слушала. Я поняла, что Молли Хан слишком долго сидела взаперти в этом доме одна. Её ложные старты хлынули наружу. Горизонт сменился жужжащей чернотой, пока она перечисляла различные версии, которые пробовала и отвергала. Она рылась в блокнотах в поисках полузабытых строк. Правда в том, что все они звучали великолепно для меня, но Молли не была удовлетворена.
Всё это время в моей голове росла уверенность.
Молли Хан осушила вторую бутылку вина, и когда я расспросила её об Элис Флейм — спросила, что Элис хранила втайне; на что эта аватара способна в итоге, — она оживилась. Она копалась на кухне в поисках чего-нибудь выпить, но этот вопрос вернул её на балкон: она говорила одно, потом другое, и третье, а я подбадривала её. Я была единственным свидетелем: там, во тьме над океаном, из ничего родилось нечто: финал.
Вскоре после этого Молли села за свой стол и начала печатать то, что только что объяснила. Я рухнула на кровать в её маленькой гостевой комнате. Моей последней мыслью перед сном было то, что я преуспела в своей миссии: разблокировала писателя, обеспечила будущее франшизы. Может быть, я заслуживала комиссионных… крошечной доли от этих 20 миллионов долларов.
Утром я нашла Молли в том же самом месте. Она не спала. Низенький район кофейных кружек присоединился к башне из блокнотов на её столе. Клавиатура стучала, как вагон метро; она неслась по пути, не останавливаясь ни на одной станции. Она была абсолютно сосредоточена; двигалась только её пальцы, несущиеся к цели. Так ли она писала все книги?
Я тихонько прошла на кухню, боясь её потревожить, потому что прервать заклинание было бы дорого, и потому что я боялась, что она обернется, и её глаза будут как у Осрика Миротворца, затенённые ямы, потрескивающие чёрной молнией.
Я порылась в холодильнике, нашла йогурт и настучала обновленное электронное письмо, поставив в копии большинство людей, получающих это сейчас. Как вы можете вспомнить, я написала, что дела идут хорошо; что Молли ценит нашу щедрость; что она выглядит очень воодушевленной! Всё это было правдой. Но я, возможно, добавила бы: деньги были оскорблением; она не спала; я боялась с ней говорить.
Я возилась с телефоном, пока стук клавиш продолжался. Пока я ждала, несколько человек прислали восторженные ответы: Молодец! Да, Эмили, отличные новости! Кажется, ты действительно «понимаешь»!
Стук замедлился, превратившись в величественное гудение. Гудение сменилось тишиной. Молли подняла голову и оторвалась от ноутбука. Она выглянула в океан и с моей точки зрения была обрамлена им: лохматый силуэт, мешковатый свитшот и дикие волосы, сговорившиеся сделать из неё ведьминскую явь.
В другом мире она бы пожала плечами, опустила голову и закончила книгу. Она бы зафиксировала на странице эти события, которые она представила и описала мне накануне вечером:
Элис Флейм поднялась бы на великую башню в центре города Сванта, используя все силы, которые она накопила за шесть предыдущих книг, чтобы смести препятствия на своем пути, абсолютно уничтожив эльфийскую службу безопасности. Осрик Миротворец был бы рядом с ней, метая черную молнию, ликуя. На вершине башни она нашла бы Совет Призрачного Огня, тех, кто больше всего выигрывал от использования магии. Среди них была бы Меритксел, её старая подруга, которая поднялась к власти в пятой книге и стремилась изменить совет изнутри. Меритксел, которая —
Элис Флейм убила бы их всех. Она бы отменила все свои ценности, переступила все границы, установленные в предыдущих шести книгах. Она сделала бы именно то, что собиралась сделать её враг из первой книги, Мауна Ледяная Королева: массовое убийство, которое юная Элис предотвратила страстным обращением, которое дети до сих пор цитируют на самодельных плакатах, которые они несли на митингах у ратуш. ОНИ БОЛЬШЕ ВСЕГО БОЯТСЯ, — мог гласить один плакат. МЫ СПАСЕМ ИХ, ХОТЯТ ОНИ ТОГО ИЛИ НЕТ, — мог гласить другой.
В этой финальной сцене не было бы речей, только синий огонь и черная молния, и в пространстве, которое открыла смерть, — проблеск надежды.
В другом мире Молли написала бы это, Final_Flood_v19_Final_ReallyFinal.docx. В этом мире она — я не знаю, как еще это сказать: она рухнула. Я видела, как это произошло, как утес сползает в океан. Точно так же тяжело. Точно так же окончательно.
Она опустила голову на стол, и она там осталась. Я гадала, плачет ли она. Я гадала, что мне делать, если она плачет. Затем она встала, один раз закричала и выбежала из комнаты.
В тот момент мне было страшно. Придется ли мне её успокаивать? Это была моя миссия? Я не успокаиваю. Я не успокаиваю. Я делаю аннотации. Я замерла на кухне и всерьез задумалась о бегстве, но с приливом развития характера, достойным самой Элис, я пересилила свое трусливое сердце и поспешила догнать Молли Хан, которая вышла не только из комнаты, но и из дома.
Снаружи густой туман осел на побережье, и я не могла разглядеть никаких ведьминских видений. Я поспешно осмотрелась, проверила переднюю часть дома, посмотрела вверх и вниз по дороге, прочесала глазами побережье. Ничего.
Затем я очень осторожно подошла к обрыву, где заметила фигуру, прогуливающуюся по пляжу внизу. Я поспешила вниз по серпантинным лестницам, чтобы найти Молли, кружащую по песку и глядящую в серость. Мышцы на её лице были напряжены. В её волосах я увидела крошки, а также стебелек какой-то крепкой прибрежной травы. Ветер срывался с воды, щипал мне глаза, вызывая слезы. В глазах Молли тоже были слёзы.
«ЭТО НЕ СРАБОТАЛО!» — закричала она, перекрывая ветер. «Вот что происходит. Как петля, весь этот год. Мне кажется, у меня есть финал, и я так взволнована, но потом я понимаю, что не могу его опубликовать, потому что это не то, чего они заслуживают. ОНИ ЗА ПРЕДЕЛАМИ МОЕГО ПОНИМАНИЯ, ЭМИЛИ! Я не могу написать то, чего они заслуживают!»
Если бы я нашла на пляже скомканное тело Молли, а не её сердитое лицо, я бы не удивилась; и именно это осознание заставило меня действовать.
Потому что, как я уже говорила, в моём разуме росла уверенность. Эта мысль впервые пришла мне в голову в самолёте, но я её подавила. Она снова появилась в машине, но я снова оттолкнула её, потому что понимала, насколько она опасна. Но теперь я увидела, как глубоко страдает Молли Хан, и увидела — как и она — что она никогда не закончит эту книгу так, как планировала она или кто-либо из нас.
Что сказал Посол Агора Элис Флейм в третьей книге? «Мы не можем отменить эти проклятия той же магией, которая их создала».
Я была уверена, что должна сделать Молли Хан, поэтому я сказала ей. Она посмотрела на меня там, на пляже, сузив глаза. Она попросила уточнить: «Могу ли я…?»
Она была богом умирающего мира. Конечно, могла.
Мы поднялись в дом, где Молли приготовила настоящий завтрак. Впервые я почувствовала в ней лёгкость. С тех пор как я приехала — и весь предыдущий год — её мозг гудел, искал, хватался. Отказывал. Теперь она позволила ему отдохнуть. Она дала мне тарелку яиц, идеальных, а затем набрала своему великому и ужасному агенту. Когда Молли объяснила мою идею, ответ её агента потряс динамик телефона: «ЭТО АБСОЛЮТНО БЕЗУМНО. МНЕ НРАВИТСЯ. Я ИМЕЮ В ВИДУ, МНЕ НЕНРАВИТСЯ. НО МНЕ НРАВИТСЯ!»
Предполагаю, вы знаете, что понравилось и что не понравилось её агенту, потому что вы читали объявление Молли, и, возможно, некоторые из реакций на него, но на всякий случай — и для члена правления, привет — я воспользуюсь этой возможностью, чтобы внести полную ясность:
Молли Хан не представит свою седьмую книгу, но серия не останется незавершенной.
Помните: Молли Хан сохраняет все права на Элис Флейм и её мир, и эти права включают возможность передать их в общественное достояние, что она и сделала.
Теперь каждый может написать своё собственное окончание — и не только в тени фанфиков, но и в рыночной толпе. Они могут опубликовать его, продать, снять по нему фильм. Одним действием Молли Хан отказалась от контроля над Элис Флейм. Она отказалась от мешка золотых слитков, который я несла, и от всех гигантских чеков, которые могли бы последовать, и отдала всё это… любому, кто этого хочет?
Мы не можем отменить эти проклятия той же магией, которая их создала.
Не волнуйтесь: вы не останетесь без вашего финального источника денег. Общественное достояние, в конце концов, открыто и для вас! Вы можете заказать завершение у одного из коллег Молли или отправиться на поиски лучшего, что всплывет из бродячего духа фанатов. Впрочем, все остальные издатели могут сделать то же самое, так что вам лучше поторопиться.
У стримингового сервиса теперь будет полная творческая свобода, и это будет для них страшно. Какое окончание они выберут? Как они его обоснуют? Они знают фанатов; они их боятся; и у них больше нет Молли, чтобы их защитить. Это меня очень радует.
Вот последний трюк: Молли напишет свой собственный финал. Это будет что-то из одного из её блокнотов; там так много выбора. Она опубликует его так же, как и в самом начале, во времена своих фанфиков, используя псевдоним. Пока все будут изучать океан альтернатив, им придётся задаться вопросом: это её? Имеет ли это значение?
Когда я уезжала от Молли в Бодега-Бэй, она вернулась к своему столу, но атмосфера была другой. Не было демонического клацанья. Она печатала обычными человеческими порциями, понемногу, а затем вставала, чтобы побродить по комнате. Отчаянная энергия улетучилась. Она просматривала свои полки, выхватывая книги для справки. Когда я уходила, она лежала на диване, листая «Кандида», задрав ноги к небу. На ней были настоящие брюки. Зеленый Толкин ушел, изгнанный, сброшенный с того утеса. Она снова стала — и теперь останется — Молли Хан.
Неужели мы действительно верили, что сможем сделать что-то хорошее, покупая и продавая эту климатическую фантастику внутри той же системы, которая доводит мир до кипения? Я не снимаю с себя вины. «Спасибо также Эмили Бореал, которая понимает», — написала Молли — но я не понимала. Я села в самолет, чтобы добраться до неё. Я проехала на машине до побережья. В конце концов, я хотела, чтобы Элис Флейм убила их, этих глупых жадных, хотела острых ощущений крови на странице — а затем благополучного полета домой.
Сейчас я еду в поезде, Окленд — Чикаго. Вы, вероятно, уже поняли: это сообщение — моё увольнение. Спасибо, что отправили меня к Молли, чтобы я могла помочь ей открыть эту дверь, через которую я теперь пройду. У меня есть своё видение конца Аррении. Оно мрачнее, чем вы можете себе представить. Я выросла вместе с «Элис Флейм», и теперь хочу что-то сказать её голосом. С ней. Я пришлю вам свою рукопись, когда она будет готова; может быть, именно её вы и опубликуете. Молли познакомила меня со своим агентом, который является королевой демонов.
А пока не бойтесь. Если вы когда-либо действительно верили в миллионы читателей Молли — не только как потребителей, но и как соавторов, сотворцов — верьте им и сейчас.
Она назвала книгу, прежде чем узнала, чем она станет. «Последний Потоп» — это не одна история, которую вы можете контролировать; это тысяча, которые вы не можете. Контроль — это то, что привело нас сюда! Я встретила Элис Флейм в большом книжном магазине, и за это я благодарна. Но теперь нам нужно оставить это позади. Мы не можем отменить эти проклятия той же магией… вы понимаете.
Я в этом поезде уже два дня; он только что проехал Денвер. Я ищу «Элис Флейм» во всех крупных онлайн-книжных магазинах, и они уже появляются, все различные заключения, самиздатом, совершенно легально, вместе поднимаются в рейтингах продаж: «Элис Флейм и Горящая Башня»; и «Последнее Заклинание»; и «Обещание Луны»; и «Новая Магия»; и «Абсолютно Короткие Шорты».
Как они так быстро написали эти истории? Может быть только одно объяснение: они уже писали их.
Робин Слоун — автор бестселлеров New York Times «Круглосуточный книжный магазин мистера Пенумбры» и «Закваска».
