На недавней встрече Американского геофизического союза, собравшей 26 тысяч специалистов в Новом Орлеане, лишь мизерная часть докладчиков обсуждала исследования по солнечной геоинженерии — идее частичного отражения солнечного света для смягчения последствий потепления планеты. Эти исследования, вопреки расхожему мнению, развиваются крайне медленно и практически стагнируют уже несколько лет.
Наблюдалась поразительная картина: ученые, представлявшие на родине моделирование, в том числе сотрудники Национального центра атмосферных исследований (NCAR), который вскоре столкнулся с последствиями экстремальной погоды в виде пожаров с ветром до 90 миль в час, выступали перед полупустыми залами. На стендовой сессии я встретила того же человека, что и пять лет назад, который все так же пытался рассказать о своем предложении сохранить арктические льды с помощью полых стеклянных микросфер, отражающих свет. При этом всего в одном проходе от него, в секции Криосферы, люди стояли тесно, игнорируя пандемию, чтобы послушать о рушащихся «судных» ледниках.
Именно в этом контексте возникло Международное соглашение о неиспользовании солнечной геоинженерии, предложенное группой из более чем 60 авторитетных ученых. Их главный аргумент: данная технология не поддается справедливому регулированию и несет «неприемлемый риск».
Соглашение о запрете на использование предложений по солнечной геоинженерии на первый взгляд выглядит привлекательно. Действительно, пока концепция так незрела и теоретична, нам необходим мораторий на ее практическое применение. Наука еще не готова дать ответ, как отражение солнечного света повлияет на экосистемы, климат или человеческие системы. К слову, это не новая инициатива: ведущие исследователи уже призывали к такому мораторию почти десять лет назад в журнале Science. Также мы полностью согласны с необходимостью запрета на патентование подобных технологий, как это предложено в данном соглашении.
Проблема с последней инициативой состоит в том, что она не проводит четкой грани между научными исследованиями, разработкой и практическим внедрением. Фактически, это замаскированная (а может и не очень) попытка задушить само исследование. В прошлом году авторы этого документа опубликовали письмо в Nature, где выступили против редакционной статьи «Дайте исследованиям по солнечной геоинженерии шанс». Их позиция была однозначна: «Мы призываем наши правительства и финансирующие организации прекратить нормализацию исследований в области технологий планетарной солнечной геоинженерии».
Соглашение о неиспользовании формально не запрещает «законные климатические исследования». Оно требует обязательства отказаться от проведения полевых экспериментов и запрещает национальным фондам финансировать «разработку» технологий солнечной геоинженерии как внутри страны, так и через международные структуры. Более того, предлагается, чтобы страны «возражали против любой будущей институционализации планетарной солнечной геоинженерии как политического варианта в соответствующих международных организациях, включая оценки Межправительственной группы экспертов по изменению климата (МГЭИК)». По сути, нам запретят знать, как ведущий мировой орган ученых оценивает эту науку.
Какова же предельная цель? Это не наращивание знаний или стимулирование дискуссий, а стремление сделать саму научную работу непривлекательной. В развернутом аргументе, опубликованном этими же авторами, обрисовывается видение, где филантропические фонды выражают поддержку неиспользованию и публично обязуются не финансировать развитие солнечной геоинженерии. Университеты, научные ассоциации, гражданское общество, парламенты и прочие структуры также должны публично поддержать Международное соглашение о неиспользовании. Результат? «Все это сделает подобные технологии все менее привлекательными для любых серьезных исследовательских групп, включая те страны, которые не подпишут соглашение немедленно».
Иными словами, замысел состоит в том, чтобы создать такое сильное общественное давление, чтобы ни одна серьезная исследовательская группа не захотела тратить время на изучение солнечной геоинженерии из страха критики. Фонды и государственные агентства будут колебаться с финансированием по той же причине.
Это принесет проблемы, поскольку солнечная геоинженерия потенциально может иметь значительные преимущества. Она способна существенно компенсировать глобальный рост температуры и, возможно, смягчить серьезные побочные эффекты, такие как падение урожайности или увеличение частоты и интенсивности ураганов и тайфунов. Мы не знаем всех последствий. Но существует сильный гуманитарный мотив, чтобы узнать больше, даже если эти знания покажут, что риски перевешивают выгоды.
Сильное общественное давление, направленное на прекращение исследований по солнечной геоинженерии, не гарантирует полного прекращения всей связанной работы. Это лишь приведет к тому, что ученые, ценящие открытость и прозрачность, могут прекратить свои изыскания, а те, кто продолжит, будут менее отзывчивы к общественным опасениям. Их поддержка придет от спонсоров, которым безразлично общественное мнение — возможно, частных структур или военных, — и мы можем не узнать обо всех результатах. Автократические режимы могут получить лидерство; возможно, в будущем нам придется полагаться на их экспертизу, если мы не сможем остановить рост выбросов ископаемого топлива. Ученые из развивающихся стран, уже находящиеся в невыгодном положении при участии в этих исследованиях, окажутся еще более ущемлены, если международные институты и филантропы прекратят финансирование.
Исследования по солнечной геоинженерии нуждаются в государственном финансировании через национальные научные агентства. Это поможет обеспечить несколько важных аспектов. Во-первых, общественный надзор за исследованиями. Во-вторых, возможность включать в программу социальных ученых и специалистов по управлению с самого начала, что критически важно для междисциплинарных изысканий, столь необходимых в этой области. Более того, государственное финансирование может быть направлено на стимулирование международного научного сотрудничества. Например, доклад, представленный на AGU, который изучал влияние солнечной геоинженерии на урожайность, объединил исследователей из Норвегии, США, Южной Кореи и Китая. Мы должны поощрять такое сотрудничество, а не подавлять его.
Возможно, самое важное: национальные финансирующие органы могут структурировать исследовательские программы так, чтобы всесторонне изучить потенциальные риски и выгоды, уделяя должное внимание всем возможным негативным сценариям. Без такого систематического подхода в печати может появиться лишь поток статей, демонстрирующих блестящие результаты, что создаст обманчиво позитивный образ солнечной геоинженерии. Хороша ли та статья о урожайности? Что она упускает? Чтобы получить ответы, нам нужно больше исследований, а не меньше, и такие органы, как МГЭИК, должны оценивать их все вместе.
Никто из ученых не в восторге от перспективы солнечной геоинженерии. Но нам необходим пул вдумчивых, опытных специалистов, разбирающихся как в науке, так и в вопросах управления. Если мы демотивируем людей развивать эту экспертизу, результаты могут нам не понравиться.
Качественная наука требует времени для созревания. Если мы отложим исследования до 2030-х годов, мы рискуем оказаться в мире, где сокращение выбросов парниковых газов шло неравномерно и недостаточно, а температуры продолжают двигаться к 3 °C потепления. В такой ситуации мы внезапно не сможем быстро получить строгие научные данные, которые помогли бы понять, целесообразна ли солнечная геоинженерия. Начать следует с того, что США должны последовать взвешенным рекомендациям, разработанным комитетом Национальных академий наук, инженерии и медицины, который недавно занимался этим вопросом, и профинансировать умеренную и осторожную исследовательскую программу уже сейчас.
Холли Джин Бак — доцент кафедры окружающей среды и устойчивого развития в Университете Буффало и автор книги «Покончить с ископаемым топливом: почему чистого нуля недостаточно» (Ending Fossil Fuels: Why Net Zero Is Not Enough).
